Дословно

Андрей Бильжо

Давно собирался я пойти на этот суд, но времени не хватало, потом я уезжал... А тут мне позвонили с проекта "Рисуем суд" - и я туда пошел, поставив условие, что не участвую в конкурсе. Я вообще не участвую ни в каких конкурсах. Кроме того, мне показалось, что в этом есть что-то нехорошее: я соревнуюсь с кем-то, чтобы что-то заработать... Я решил, что просто пойду на суд, посижу там и буду придумывать, как я обычно работаю, прислушиваясь к своим ощущениям. Потому что рисовать портреты той и другой команды мне казалось бессмысленным и неинтересным. Да и некрасиво.

Приехал я туда, немножко удивился, что народу маловато, увидел несколько знакомых лиц. Документы проверяли очень доброжелательные милиционер и паспортистка, они меня узнали, сказали какие-то приятные слова. Мне было приятно, не скрою, хотя внутри легкая тревога все-таки присутствовала.

Перед тем как вывести подсудимых, нас согнали на лестничную площадку, потому что их вели откуда-то сверху. К каждому был приставлен милиционер, и к этому милиционеру Ходорковский и Лебедев были прикованы наручниками. Смотрелось это глупо и театрально. Ну куда они убегут?

Нас пригласили в зал. В стеклянном коробе сидели подсудимые. У команды адвокатов на столе было много цветов, у команды обвинителей никаких цветов не было. А в центре, под двуглавым орлом, расположился судья Данилкин. Он показался мне забавной фигурой: очки были на кончике носа, он поводил глазами вправо и влево, уголки рта были опущены, брови домиком. Как мне показалось, он грустит на этом суде, отлично понимая, что это фарс, и испытывая внутреннюю неловкость. У меня сложилось впечатление, что его симпатии на стороне подсудимых. А иначе у нормального человека и быть не может.

Гособвинителя Лахтина тоже было жалко. Я решил, что он очень плохо видит. Он бубнил, уткнувшись носом в бумагу. Хотелось взять его за руку, как ребенка, и отвести к окулисту, чтобы наконец справить ему нормальные очки.

Что-то рисовал или чертил Платон Лебедев. Он блестяще парировал любые неточности, но плохо видящий Лахтин казался еще и слабослышащим, потому что ни на одну остроумную реплику Лебедева не последовало ответа.

Достаточно было послушать Лебедева, чтобы даже юридически неподкованному человеку стало ясно, что это стопроцентно надуманное дело и фарс.

Мне показалось, что интерес к делу "ЮКОСа" поугас. Но я подумал: может быть, это и неплохо? Если вдруг представить себе, что все об этом забыли, то, может быть, их отпустят уже наконец?

...Приятно было, что мы с Ходорковским улыбнулись друг другу. Может быть, на секунду мое присутствие его согрело. Хотелось бы, чтобы это поскорее для них закончилось. Каждый день ходить в суд как на работу и выслушивать все это - отдельное наказание. Я бы, наверное, не смог. А они выдерживают. Привет им большой.

Грани.Ру, 25.09.2009