По факту прошедший у меня дома в пятницу обыск и последующий допрос - это попытка надавить на меня, поскольку я мешаю следствию посадить невиновного человека. Я говорю об антифашисте Игоре Харченко, по делу которого меня и допрашивали.

Предыстория такова: на Игоря и моего брата Дениса было заведено уголовное дело по поводу какой-то истории 2010 года. Потерпевший – неонацист, член организации полковника Квачкова, имеющий проблемы с алкоголем, – написал заявление о том, что Игорь и Денис напали на него. Кстати, после ареста Квачкова потерпевший из организации вышел, и я не исключаю, что его могли использовать не только по делам антифашистов, но и по делам квачковцев.

О деле против ребят мы узнали случайно, когда Игорь поехал в родной город менять паспорт и узнал, что находится в розыске. Денис в тот момент уже был в Киеве, решался вопрос о его экстрадиции.

В деле долгое время не было никаких доказательств, кроме показаний потерпевшего. Однако, когда история всплыла и стали известны подробности «нападения», оказалось, что Денис был в тот день в Турции (в паспорте есть виза и отметки пограничной службы), а Игорь – на концерте, чему есть десятки свидетелей (они на данный момент уже все допрошены следователем) и фотографии из клуба.

Делом занимается уже четвертый по счету следователь по фамилии Кочергин. Именно он производил выемку видеосюжета в редакции РЕН-ТВ. Остальные следователи, видимо, отказались вести дело.

По моему мнению, дело фактически разваливается. Нет ни одного доказательства вины Дениса или Игоря. С Дениса уже сняты обвинения, он на данный момент не является фигурантом уголовного дела. Учитывая, что показания потерпевшего не подтвердились, я написал заявление в прокуратуру по факту ложного доноса. Обвинение человека в тяжком преступлении предусматривает достаточно серьезную ответственность.

Незадолго до обыска в редакции РЕН-ТВ я ходил на прием в прокуратуру ЦАО, написал заявление о возбуждении уголовного дела по факту ложного доноса, приложил копии документов. Ведь никаких оснований держать Игоря за решеткой больше нет. В какой-то момент ко мне подошел следователь Кочергин и говорит: «Ну что ты так жалуешься везде? Мы же против Дениса ничего не имеем. Давай забудем это. Что ты наводишь шум своими заявлениями?» Я сказал, что Игорь сидит на основании ложных показаний, как же я могу перестать писать жалобы? Я понимаю, что Денису ничего не угрожает, пусть они еще хоть три дела на него заведут. Но я добиваюсь справедливости. «Русские на войне своих не бросают» (с).

Видимо, в моральных представлениях следователя это было бы нормально, если бы я беспокоился только за брата, а за Игоря бы уже не боролся.

И, как я полагаю, после этого следователь развил бурную деятельность. К тому же у него все сроки вышли – дело по хулиганке расследуется два месяца, а этому делу уже восемь месяцев. Надо же было какие-то действия производить. Он постоянно говорит, что вот-вот передаст дело в суд, но суд дело в таком виде не берет. Поэтому теперь он раздувает «дело государственной важности», пытаясь прикрыть массу собственных ошибок. Он пытается придать делу такую подоплеку: если, не дай бог, сейчас надо будет выпустить Игоря, то завтра России конец будет, потому что экстремисты все обнаглеют разом.

Во время обыска не было изъято ничего, кроме старой флешки. Мой допрос был посвящен передаче РЕН-ТВ об убийстве Ивана Хуторского, и мне было задано только два вопроса по видеозаписи: подтверждаю ли я, что на видео я и Денис? Я подтвердил. О чем я говорю в передаче? Я пояснил, что я рассказывал о националистических террористических организациях, которые угрожают государственной безопасности РФ. Я сказал, что хотел донести до общества проблему наличия нацистских структур, связанных с рядом резонансных убийств. Больше вопросов не было. Но при этом мне выдали новую повестку на новый допрос. Почему нельзя было в рамках этого допроса задать другие вопросы, я не понимаю.

Сотрудники, проводившие обыск и допрос, навели ненужную суету. На мой взгляд, они должны были понять, что на меня это вряд ли произведет впечатление, тем более что мне абсолютно было нечего скрывать. Видимо, это была просто формальность, угроза или имитация деятельности следователей.

Вот и вся история, она проста и банальна: сначала следователь говорит, что хватит писать жалобы, я отказываюсь и жалуюсь в прокуратуру, потом происходит ничего не значащий обыск и странный допрос. И все это вместо поиска реальных бандитов.

Думаю, что арест моего брата Дениса – это инициатива киевских правоохранительных органов, которые, по официальным или неофициальным каналам, находятся под давлением ГУВД Московской области, чьи следователи ведут "химкинское дело".

Для ГУВД области любые значимые изменения в деле о демонстрации у администрации Химок 28 июля 2010 года – это свидетельство того, что они как бы активно работают, возможность отчитаться перед руководством. Тем более в свете последних событий: ГУВД и прокуратура Московской области выглядят, мягко говоря, не очень красиво после известных претензий следственного комитета и ФСБ по поводу игорного бизнеса и коррупционных схем. Думаю, что это стандартная ситуация, когда следствие и чиновники областного ГУВД пытаются выслужиться перед вышестоящими чиновниками.

(Читать целиком)

Я считаю, что государственная бюрократическая машина совсем неадекватна существующей реальности, потому что ДПНИ - уже давно дискредитированная среди ультраправых организация. Какого-либо значительного веса она не имеет и является не более чем технологической конструкцией, за которой мало что стоит. Поэтому смысла в применении антиэкстремистского законодательства тут нет. Зачем правоохранительным органам преследовать организацию, которая сама по себе разлагается и гибнет от внутренних склок?

СМИ пугают: «Лидеры националистов предупреждают: их активные приверженцы перейдут на нелегальное положение, и погромы на Манежной повторятся». Я вообще считаю, что так называемые «лидеры националистических организаций» - это вожди без индейцев. Даже в событиях на Манежной площади, можно однозначно утверждать, никакой организующей роли они не играли и в принципе играть не могли. Это подтвердилось последующими попытками оседлать эту волну. Так называемое «Движение 11 декабря», когда выходили на улицу 10 лидеров различных организаций и их ближайшие подручные, не давало эффекта, подобного Манежной площади. Да и непосредственно на Манежной никого из них не было.

Все это говорит о том, что среда находится в кризисном состоянии. Новые фюреры пытаются говорить от имени ультраправых, но, как видно на примере истории с «Русским образом», они очень быстро себя дискредитируют и поедают друг друга, начинаются внутренние склоки, амбиции и так далее. А сама ультраправая среда остается в значительной степени организованной по сетевому принципу. И все те, кто занимается террором, насилием, максимум используют эти организации как инфраструктуру, действуя большей частью автономно.

На мой взгляд, властям имеет смысл сосредотачиваться на активности террористических групп. (Читать целиком)

Я вчера был на пикете журналистов на Петровке. Не мог не отреагировать на избиение Олега Кашина, не мог не прийти на место сбора подписей, несмотря на то что не собирался до окончания уголовного дела участвовать в каких-то публичных мероприятиях. Пообщался с разными журналистами.

Все это напомнило мне время после убийства адвоката Стаса Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, которых я знал. Правда, в ситуации с Олегом, слава богу, есть шансы на благополучный исход и полное выздоровление. Похожая история была с моим другом Иваном Хуторским, которого избили в подъезде: с подобными травмами он смог полностью восстановить свое здоровье, продолжить заниматься спортом и остался крепким парнем, несмотря на все тяжелые последствия. Его избивали несколько раз, но убить смогли только выстрелом в голову.

Что касается версий. Меня насторожили подробности этой истории. Там фигурирует букет цветов, в котором, как я понимаю, были спрятаны обрезки арматуры. На мой взгляд, одна из вероятных версий – что те или иные силы использовали ультраправых футбольных хулиганов для нападения. Потому что арматура в цветочном букете – это классика футбольного хулиганизма. Тут уместно будет напомнить, что именно ультраправые фанаты сотрудничали с прокремлевскими движениями и разгоняли экологов этим летом в Химкинском лесу.

Конечно, возникают параллели с Михаилом Бекетовым, тем более что эта история выпала практически на те же числа – нападение на Михаила было совершено примерно в это же время два года назад. Если за этим стоят те же люди, что и за избиением Бекетова, то складывается впечатление полного безумия этих людей. Неужели никого ничему не научила история с Химкинским лесом, с летними событиями у администрации Химок? Должен же быть у людей здравый смысл!

Если все действительно так, если Бекетова и Кашина избивали по заказу одних и тех же людей, то это еще раз говорит о том, что ситуация находится у черты гражданской войны чиновников против гражданского общества (прошу прощения за стиль).

Всем, кто вовлечен в такие конфликты, стоит задуматься о личной безопасности. Я всегда уделял внимание своей безопасности, что советую и всем остальным активистам гражданского общества.

И еще – сейчас нельзя расслабляться. Я надеюсь, что эта ситуация может стать поворотным моментом во всей общественной жизни в стране. Потому уже что видна совсем реакция со стороны людей – со стороны того же журналистского сообщества.

Я надеюсь, что эта низовая самоорганизация гражданского общества, журналистского сообщества будет дальше только нарастать и в итоге, возможно, продолжатся какие-то позитивные изменения, которые начались еще летом в истории с Химкинским лесом. Тогда началось конструктивное взаимодействие властей с гражданским обществом. Возможно, и сейчас наступает какой-то переломный момент, который важно не упустить.