Пакты, декларации, Конституция, Уголовный кодекс, мировое общественное мнение, правозащитное сообщество – ничего не помогло злополучным юкосовцам, и заплечные мастера с Лубянки опять берут в работу несчастных узников совести (у бизнес-сообщества напрочь уснувшей) - Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Видимо, Черный Властелин из Кремля не ожидал, что они так долго протянут. И холод, и радиация, и "пресс-хата" из уголовников в Краснокаменске, и настоящий голод для Платона Лебедева в Заполярье - все пошло в ход.

Дело рук Михаила Ходорковского, его маленький уголок возрождения России, его свободная "индейская" территория - фонд "Открытая Россия", лицей – все это стирают с лица земли.

Чуть не отрезали нос; посадили в карцер за чашку чая, за два лимона - а эти двое, Лебедев и Ходорковский, все еще не признали себя врагами народа и не подписали протокола, что они украли весь государственный бюджет Евразии за текущий кайнозойский период и что нефть они разбавляли грузинским вином и черными чернилами.

И вот измышляется новое обвинение, суть которого можно сформулировать очень коротко и понятно: "сидеть им не пересидеть", или "пусть сидят до тех пор, пока мы, их спасавшие, спокойно и в срок не ляжем в землю, чтобы не было "эффекта Монте-Кристо", или "ты виноват, Ходорковский, уж тем, что хочется нам, чекистам, кушать – сказали и в чекистскую тюрьму юкосовцев поволокли".

Все это называется "точечный сталинизм". Потому что изложенная выше суть второго обвинения завернута в неудобоваримые экономические формулы, из которых явствует, что Ходорковский не только всю российскую нефть украл, но и в Эмиратах прихватил кое-что.

Люди диву даются, зачем это Путину понадобилось. Людям этого не понять. Это логика нелюдей. В нашей истории это уже было: поток "повторников" 1948–1949 г. И с какой пронзительной ненавистью рассказал об этом Солженицын прежний, свободный, диссидент и антисоветчик: "1948-49 годы... ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией "повторников". Так названы были на языке ГУЛАГа те несчастные недобитыши 1937 г., кому удалось пережить невозможные, непереживаемые 10 лет... Но какая-то дикая фантазия (или устойчивая злобность или ненасыщенная месть) толкнула генералиссимуса-победителя дать приказ: всех этих калек сажать заново, без новой вины!.. и всех их приходили брать. Их брали с той же ленивой усталостью, с какой шли и они. Уж они все заранее – весь крестный путь. Они не спрашивали "За что?" и не говорили родным "вернусь", они надевали одежду погрязней, насыпали в лагерный кисет махорки и шли подписывать протокол. (А он был всего-то один: "Это вы сделали?" – "Я" – "Получите еще десять")".

А в "Крутом маршруте" вспоминает этот жуткий период Евгения Гинзбург. У них в Магадане ссыльных, чтобы оформить им вечное поселение на Колыме, брали в тюрьму, в "дом Васькова", на 5–6 месяцев просто по алфавиту.

Ходорковскому с Лебедевым даже выйти не дали. Это у Солженицына тоже есть. "Лагерный срок" называется. А в колымских лагерях во время войны, если срок кончился, почти никого не освобождали: давали бумажку подписать, что временно, до конца войны, задерживают. У нас тоже идет война: война Путина и чекистской братии с современностью и с будущим, от имени и по поручению сталинистского прошлого.

Любимый Путиным Андропов тоже такие штучки практиковал: в лагере политзекам (Тане Осиповой, например) давали еще по три года, за отказ исправляться: номер не носит на груди, как в Освенциме и Степлаге, не раскаивается, на путь исправления не встал... Вот точка, где мы сейчас находимся, вот оттуда должны мы черпать наши примеры, наши аналогии.

Много Рузвельт и Черчилль заступались за узников ГУЛАГа? А со Сталиным, с "дядюшкой Джо", обращались очень бережно. Только вместо "восьмерки" была "тройка". "Большая тройка" – в Ялте, малые – вместо правосудия, на местах, от Москвы до Колымы.

И Союз промышленников и предпринимателей на вопрос правозащитника "где ваш брат Ходорковский?" – смело отвечает: "Разве я сторож брату своему?" Каина им в председатели вместо Шохина. Так что в смысле помощи Лебедеву, Ходорковскому, Пичугину, Бахминой мы спокойно можем начинать рыть туннель от Читы и Потьмы до Лондона. Иначе Михаил Борисович и его коллеги по несчастью могут запросто умереть в тюрьме, как умер бы Эдмон Дантес, если бы не бежал из замка Иф.

Сейчас Великий пост, и я, как добрая христианка, голодная и слабая, начинаю временами мечтать: вот в тюрьме Михаил Ходорковский находит план секретной заимки, где Ермак, Колчак и кто там еще проходил мимо, зарыли золото и алмазы. Вот он роет подкоп и уходит в тайгу. Вот он возвращается под именем князя Амурского и с помощью своих денег совершает мщение в духе Дюма: Путин стреляется, Сечин сходит с ума, Суркова берут в плен чеченские боевики и морят голодом. Он кается, и Ходорковский его прощает.

Но это несбыточные мечты. Тогда я начинаю мечтать о том, что наверняка сбудется, в державинском ключе:
Воскресни, Боже, Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых,
И будь един Царем земли.
Вот и выход. Иисуса – в преемники царя Ирода! Интересно, прикажет ли Путин убивать всех младенцев до года, когда к нему заглянут три волхва и объявят, что видели звезду над Россией и что Он родился и займет его трон? Интересно, объявит ли добрых христиан, которые молятся в Великий пост о здравии и спасении Ходорковского и Лебедева со товарищи и о каре для президента Путина, пособниками террористов? Ведь Бог все-таки не Шамиль Басаев. И будет ли объявлена экстремистской деятельностью молитва о том, чтобы данный президент попал в геенну огненную?

У Бога, конечно, есть свои вооруженные формирования, но являются ли они незаконными? Можно ли считать боевиком архистратига Михаила? По мне так он легитимнее всего Минобороны. Вот у нас в стране все живо интересуются судьбой Путина после 2008 года. А мне гораздо интереснее его судьба после того, как он, дожив до глубокой старости, окруженный детьми и внуками, которым он оставит богатое наследство, мирно скончается в своем палаццо где-нибудь на Сардинии.

Вы помните, что в романе Шарля де Костера "Тиль Уленшпигель" говорит Христос усопшему императору Карлу V, который, поощряя инквизицию, ввел ее в протестантской Фландрии? Каждый раз, когда человека подвергали пытке дыбой или водой, жгли на костре, четвертовали, разоряли конфискациям, эти же муки должен был претерпевать и Карл.

А Путин будет тонуть, как моряки Курска, задыхаться от газа, как жертвы "Норд-Оста", гореть в школе заживо вместе с бесланскими детьми, умирать с каждым чеченским ребенком под развалинами Грозного, гибнуть от радиации, как Литвиненко, прощаться с детьми, как Светлана Бахмина.

Не знаю как Михаила Ходорковского, а меня это очень утешает.