Думаю, не я один замечал в дружеских застольях одну принципиально новую особенность алкогольно-гастрономического дискурса: шутить и просто рассуждать на темы православия, его содержательной, обрядовой и политической сторон, стало чрезвычайно опасно. После невинной по меркам 90-х шутки может повиснуть неловкая пауза. Увлекшись дискуссией, напоминающей диалог Остапа Бендера и ксендзов, можно и вовсе потерять друга. Напоминания о том, на каких машинах катаются иерархи церкви, на каких бизнес-схемах сколачивались состояния и сколь радикальным образом расходится конституционное положение о светском характере государства с политической реальностью, данной нам в ощущениях, могут поссорить целые семейные кланы.

После того как в ночь на 1 мая православная общественность забросала камнями участников гей-вечеринки, двусмысленное выражение "Гей, славяне!" обретает третий смысл. Либо гей, либо славяне. Третьего не дано, хотя в цивилизованном, прости Господи, обществе вопросы сексуального ориентирования на местности в политическом смысле, казалось бы, уже никто не обсуждает.

И дело даже не в православии, приверженцами которого, по утверждению патриарха, являются 80 процентов населения России (по той логике, что каждый татарин - мусульманин, каждый еврей - иудей, каждый бурят - буддист, а каждый русский - православный). Проблема шире - в нарастающей в нашем обществе, якобы скованном по рукам и ногам "стабильностью", нетерпимости. Нетерпимости агрессивной, публичной, на грани фола и за гранью банальности.

Враждующие конфессиональные группировки не стесняются в выражениях, равно как и группировки политические. Афористичная грубость стала общим местом в публичном политическом словесном обиходе. Жесткость напоказ - особенно перед телекамерой на совещаниях в администрации и правительстве - признак хорошего тона.

Публицистическая и идеологическая дискуссия по тональности своей и вовсе звереет. После статьи г-на Юрьева, призывающей раздавить либеральную гадину, наиболее впечатлительные трудящиеся и чувствительные бонвиваны задаются гамлетовско-советским вопросом: "Надо ли уже сейчас паковать чемоданы или стоит немного подождать?". Святая Русь, строго по Гоголю, не дает ответа. Потому что, с одной стороны, кто такой Юрьев, не знает практически никто, но, с другой стороны, если кто-то спускает его с поводка, значит, это, по Маяковскому, кому-нибудь нужно.

Всемирная сеть, особенно в зоне Рунета и самой интимной ее части - разнообразных живых, полуживых и еле живых "журналах", - заменяет будущим исследователям социальных предпочтений дорогих россиян содержимое помойки. Автор комментариев к цитатнику Путина под крайне двусмысленным названием "Его идеология", разбирая взгляды лиц еврейской национальности Гозмана и Невзлина, начинает "много понимать о Холокосте". Шутка. Которая вряд ли показалась бы смешной в тех странах, где за такой юмор предъявляют уголовные обвинения.

Искусственное сдерживание цен порождает дефицит товаров. Искусственное выращивание "стабильности" ведет к росту нетерпимости. Наступает эпоха громких публичных политических ссор и акций прямого действия, когда бьют одновременно и по паспорту, и по лицу, не различая, где гей, а где славянин.