Если называть социальными проблемы и события, важные для исторического существования социума, то все мои романы остро социальны. "И нет им воздаяния" - национальные конфликты, сталинские репрессии, поворот страны от величия к прагматизму. "Нам целый мир чужбина" - судьба последних романтиков-шестидесятников, "Чума" ("Краденое солнце") - наркомания, "Роман с простатитом" - интеллигенция, выброшенная в челночный бизнес, "Красный Сион" - борьба коммунистической и сионистской грезы, "Интернационал дураков" ("В долине блаженных") - борьба современного гуманистического уравнительства с романтическим культом гениальности, "Свидание с Квазимодо" - эстетические корни преступности, "Заземление" - роль религии в современном обществе. Сейчас обдумываю роман о власти американской мечты над российскими умами, о наших метаниях от любви до ненависти к Америке. В публицистическом аспекте эту тему я разрабатывал в книге "Колючий треугольник".

Александр Мелихов, писатель

Осенью они разносят по учреждениям свой литературный товар. Больше всего тут очерков ("Герои водопровода", "В боях за булку", "Стальное корыто", "Социалистическая кварта"). Однако попадаются и крупные полотна: "Любовь в штреке" (роман, отображающий что-то антрацитное, а может быть, и не антрацитное), "Соя спасла" (драматическое действо в пяти актах. Собственность Института сои), "Веселый колумбарий" (малая форма. По заказу кладбищенского подотдела)...
- Ах, - говорит утомленный редактор, - Исбах далеко не Бальзак, но этот Подпругин такой уже не Бальзак!
- Что ж, забракуем?
- Наоборот. Напечатаем. Отображены актуальнейщие темы. Язык суконноватый, рабочие схематичны, но настроение бодрое, книга зовет. Потом вот в конце ясно написано: "Это есть наш последний"...
- Тогда надо печатать. Книжка, конечно, заунывный бред, но зато не доставит нам никакого беспокойства. Никто не придерется.

Илья Ильф и Евгений Петров. "Когда уходят капитаны"