(Оксана Чиж.) Ну, про 5-е управление много свидетельств... которые связаны как раз с преследованиями диссидентов... Вы же наверняка слышали про эти дела внутри управления?

Конечно, и не просто слышал, я и знал о кое-каких делах. Не все рассказывали, но делились... Я вам скажу больше. Дело уже прошлое. Но на каком-то этапе - это было, наверное, начало 80-х - у меня возникло желание, потому что я видел, что... ну, я не могу сказать, что я одобрял действия диссидентов, - такого не было, естественно, и я к ним относился не менее нетерпимо внутренне, чем любой сотрудник 5-го управления. Но то, с чем мне приходилось сталкиваться, я понимал, что что-то мы делаем не совсем так, и у меня возникло желание уйти. Ну, вообще я хотел в разведку, я выучил язык за четыре года. И меня брали в разведку. Но меня не отпустили, поскольку у меня были неплохие результаты, меня руководство не отпустило. После этого я сделал попытку перейти во 2-й главк, в контрразведку. Я помню, пришел к одному генералу поделиться своими соображениями, что вот я хочу... Такое общество было, так было организовано все. Конечно, надо было многое - когда уже схватились за голову - не надо было трамбовать инакомыслящих. Ну, ошибки - они знаете как? Они...

Алексей Кондауров, генерал-майор КГБ СССР в отставке

- ...Об одном прошу, государь. Пошли меня воевать с Литвой, пошли в Ливонскую землю. Или, государь, на Рязань пошли, татар колотить!
Что-то вроде подозрения выразилось в глазах Иоанна.
- Что тебе так воевать захотелось, молодец? Аль постыла жизнь слободская?
- Постыла, государь...
- Эх, государь! - поспешил сказать Малюта, - куда твоя милость ни велит вписать Максима, везде готов он служить по указу твоему! Да поди домой, Максим, поздно; скажи матери, чтобы не ждала меня; у нас дело в тюрьме: Колычевых пытаем...
Максим бросился в ноги Малюты.
- Не житье мне здесь, батюшка, не житье!..
Малюта начал ходить по избе взад и вперед...
- Слушай, молокосос, - сказал он... - доселе я упрашивал тебя, теперь скажу вот что: нет тебе на отъезд моего благословения... А не уймешься, завтра же заставлю своими руками злодеев царских казнить. Авось, когда сам окровавишься, бросишь быть белоручкой...

Алексей Толстой. "Князь Серебряный"