статья Кровавая пуповина

Николай Руденский, 16.12.2005
Николай Руденский. Фото Граней.Ру

Николай Руденский. Фото Граней.Ру

В одном из первых "выпусков" Граней.Ру, вышедшем в свет пять лет назад, мы поместили под рубрикой "Суд над прошлым" подборку материалов, посвященных судьбе Валерия Саблина. Напомним: 8 ноября 1975 года капитан 3 ранга Саблин, замполит большого противолодочного корабля Балтийского флота "Сторожевой", поднял на корабле политический мятеж. Он увлек за собой часть команды, арестовал командира и направил БПК из Риги в Ленинград, чтобы оттуда обратиться к народу с призывом к демократизации страны. Мятеж кончился неудачей: "Сторожевой" был атакован с воздуха и остановлен, раненый Саблин арестован, предан суду и приговорен к смерти. 3 августа 1976 года его расстреляли.

Вскоре после крушения советского режима, в 1994 году, дело Саблина было пересмотрено, однако реабилитирован он не был: Военная коллегия Верховного суда РФ ограничилась тем, что посмертно заменила ему "высшую меру" на десять лет лишения свободы.

Совсем недавно, в тридцатую годовщину восстания на "Сторожевом", вице-президент общественной организации "Генералы и адмиралы за гуманизм и демократию" Владимир Дудник со страниц "Известий" призвал полностью реабилитировать "капитана 3 ранга Валерия Михайловича Саблина - патриота Отечества и предтечу его перестройки".

Ему возразил политолог и публицист, бывший замминистра иностранных дел России Георгий Кунадзе. Похвалив Саблина как "хорошего человека, честного, искреннего и справедливого" и выразив сочувствие его "активной жизненной позиции", автор тем не менее резко высказался против оправдания мятежного замполита: "...желая своей Родине добра, Валерий Саблин совершил тяжкое преступление - поднял мятеж на военном корабле. Как иначе, скажите на милость, квалифицировать арест командира, захват корабля, отказ подчиняться приказам командования, предъявление политических требований руководству страны...?" По словам г-на Кунадзе, Саблин "вознамерился стать политиком, оставаясь профессиональным военным. Ни одно государство мира никогда не согласится с таким опасным совмещением двух объективно несовместимых профессий".

Последнее замечание публициста совершенно справедливо. Действительно, никакое государство не станет благодушно относиться к офицеру, вступающему с ним в политическое противоборство. Но разве всегда следует оценивать такое противоборство исключительно с точки зрения государства? Надеюсь, Георгий Фридрихович не станет спорить с тем, что в середине 1970-х годов советская власть представляла собой тоталитарную однопартийную диктатуру, которая безжалостно попирала права человека и стремилась подчинить своему влиянию едва ли не весь мир. Борьба с такой властью является не только правом, но и долгом гражданина, стоящим превыше требований военной службы.

"Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства... становится правом и обязанностью народа". Этот принцип был провозглашен еще в Декларации независимости США. Закреплен он и в современном международном праве: "...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения" (об этом положении Всеобщей декларации прав человека уместно напомнил еще один участник дискуссии в "Известиях" - военнослужащий Олег Соболев).

Г-н Кунадзе считает, что Валерию Саблину следовало бороться за свои убеждения, уволившись с военной службы. "Этот путь привел бы его в ряды диссидентского движения, а со временем - в политику новой России. Он, однако, выбрал для себя иной путь. Путь преступления, за которое и понес наказание. Наказание, конечно, чрезмерно жестокое: советская власть, как известно, не отличалась особым гуманизмом. Но с этим, увы, уже ничего не поделать".

Да, казненного не воскресить - это авторское наблюдение тоже верно, чтобы не сказать сентенциозно. Однако в диссидентское движение люди приходили разными путями. Один из самых славных советских правозащитников - генерал Петр Григоренко - начал борьбу с коммунистическим режимом еще до того, как был уволен из армии. За это он поплатился многолетним заключением в психиатрической тюрьме, а затем - вынужденной эмиграцией. Неужели г-н Кунадзе посмертно упрекнет и этого человека за "опасное совмещение двух объективно несовместимых профессий"? Неужели, по мнению политолога, Григоренко, как и Саблин, "выбрал путь преступления, за которое и понес наказание"?

Другой крупнейший деятель отечественного демократического движения, Кронид Любарский, никогда не был военным. Но уже в постсоветское время он много занимался проблемой "суда над прошлым", с которой так тесно связан "случай Саблина". Вот что он писал вскоре после принятия российского закона о реабилитации жертв политических репрессий:

"В длинном перечне ("нереабилитируемых" по этому закону преступлений. - Н.Р.) есть и несомненные... Но есть и такие, о которых стоит задуматься: "террористический акт, диверсия... организация бандформирований и участие в совершении ими убийств, грабежей и других насильственных действий"... Так вот, позвольте прямо спросить: разве не является морально оправданной открытая борьба с тоталитарным государством, открытое сопротивление террору?.. Неужели, доведись нашему парламенту решать посмертную судьбу графа Штауффенберга (главного участника покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. - Н.Р.), он и ему отказал бы в реабилитации? У нас своего Штауффенберга не было, но если бы и нашелся кто-то, осмелившийся подложить бомбу Сталину, то... он тоже не был бы реабилитирован...

Если строго следовать букве закона... никакой реабилитации не подлежат участники Тамбовского восстания, потопленного в крови Тухачевским... казаки, восставшие на Дону; прибалтийские "лесные братья" и, уж конечно, "бандеровцы", державшиеся на тайной народной поддержке до начала 50-х годов; участники народного сопротивления на Кавказе, и в первую очередь в Чечне; зеки, восставшие в лагерях и с оружием уходившие в тайгу, те самые, память о которых нам сохранили Шаламов и Солженицын; герои Кенгира и Воркуты... Забудьте о них. Все они совершали "насильственные действия", и нет им прощения во веки веков..."

"Как такое могло получиться?" - спрашивал Любарский. И отвечал: "Увы, объяснение очень простое. Наши законодатели (да и не одни законодатели), сколько бы они ни клялись в разрыве с тоталитарным государством, по-прежнему чувствуют себя плотью от плоти его. Пуповина не порвана до сих пор". В 1992 году, когда были опубликованы эти строки, можно было надеяться, что эта кровавая пуповина сохраняется лишь до поры до времени. К несчастью, за прошедшие годы она только укрепилась.

Николай Руденский, 16.12.2005


новость Новости по теме