В Красноярске собираются восстанавливать памятник Сталину. Между тем вице-мэр бывшего Сталинграда сообщил россиянам, что в городском бюджете нет денег на памятник вождю. Точнее, доставить изваяние, содержащее в себе бронзовые лики союзников по Ялтинской конференции, можно, дорожные расходы готов оплатить скульптор Церетели, а вот на установку денег нет. В связи с чем губернатор Волгоградской области экс-коммунист Максюта (тот самый, что недавно пытался поздравить российский народ "с годовщиной разгрома советских войск под Сталинградом") даже выразил раздражение "широко разрекламированной" местными левыми идеей установить памятник на Мамаевом кургане.

Итак, власть пребывает в колебаниях.

Дело тут, как представляется, не в том, что демократическая общественность из последних сил протестует против памятника кровавому деспоту. Видимо, тощий волгоградский бюджет и вправду не выдерживает тяжести монумента, и есть желание переложить сей груз на бюджет федеральный. Однако возможно, что и в Кремле не слишком воодушевлены творческими озарениями Церетели.

По сути, как и в брежневские времена Сталин главному начальству не нужен. Ни плохой, ни хороший. Ни в виде памятника, ни в каком-либо ином виде. Ни в компании с Черчиллем и Рузвельтом, ни в одиночестве. Ну его, Тамерлана эдакого. Все-таки страшновато. К тому же делиться властью не хочется. Да и неудобно перед западными гостями, приглашенными 9 мая отпраздновать победу Путина над немецким фашизмом. Хотя скорее всего усатый человек в шинели все-таки украсит какой-нибудь из российских городов, а то и не один.

Проблема в том, что президент России хочет нравиться своим гражданам. А немалое количество этих граждан, начиная с председателя Думы, находят в тов. Сталине целый ряд привлекательных черт. Он выиграл войну. Превратил отсталую страну в индустриальную. При нем советский народ неоднократно испытал чувство гордости за свою великую державу. Он умел внушать страх и лютое уважение согражданам и партнерам по антигитлеровской коалиции. Хотя были у вождя и отдельные недостатки: например, он живьем кушал людей, включая целые народы. За это, как выразился тот же Грызлов, "мы его не похвалим".

В целом у власти двойственное отношение к Иосифу Виссарионовичу. С одной стороны, простой и эффективный стиль управления, использованный лучшим другом советских детей, не может не импонировать: при нем любые проблемы решались быстро, без шума и шороха, нередко даже без суда и следствия. С другой стороны, многочисленных, устоявшихся и откормленных элит при нем тоже не было. Элиты прореживались пулей в тюремном подвале, а кому ж это сегодня нужно?

Так что доброжелательный и пристальный интерес российских граждан к тов. Сталину, выраженный народными избранниками в Орловском горсовете, в муниципалитетах Волгограда, Красноярска, Вологды, Мирного, Ялты, не может не внушать тревоги. Поощрять эти настроения установкой бронзовых генералиссимусов несколько муторно. Отсюда такие сомнения в глазах провинциального начальства, тесно повязанного с Кремлем. Отсюда и желание губернатора освоить федеральные средства, и стремление при этом в последний раз проверить высших чиновников на вшивость. Если вам не жалко денег на Сталина, нам не жалко его установить.

Путинский режим порой сравнивают со сталинским, но это сравнение сильно хромает. Отличительной чертой сталинизма была нешуточная гласность в расправе с собственным народом. Сверхсекретное во всем остальном, советское государство в 30-е годы и попозже любило убивать людей на открытых процессах, с публикациями в центральных газетах подробного списка врагов и предателей, включая большевиков ленинской гвардии, маршалов, врачей-вредителей и т.д. В местной прессе обнародовались имена жертв рангом пониже. Про тех, кто не удостаивался подобной чести, знали родные, соседи, сослуживцы, друзья. Имя убийцы по имени Сталин широко рекламировалось в СМИ и на открытых партсобраниях. После чего акыны воспевали его в песнях, писатели – в книгах, а народ благодарил устно.

Путинская Россия, государство небывалого типа с чекистами во главе, отлично от прочих во всем, включая методику убийства. Основной чертой этих людей является скрытность. Война у них – контртеррористическая операция против всемирного халифата. Гексоген у них – сахар, хотя и не сладкий на вкус. Подрывы домов – дело рук подлых чеченцев. Смерть заложников на Дубровке – не от газа, а в силу естественных причин. Гибель детей в Беслане объясняется нервозностью шахидов, а не стрельбой прямой наводкой по школе из огнеметов. Авторитаризм засекречен под кодовым названием "управляемая демократия". Ликвидация политических свобод внедрена в сознание под именем "спор хозяйствующих субъектов." Разграбление чужой собственности проходит под грифом "суд".

Этим, по-видимому, отчасти и следует объяснить вспыхнувшую в Орловском горсовете и некоторых других местах эпидемию ностальгии по Сталину. Замордованный и замороченный народ тянется к гласности. Он уже знает из передач гостелеканалов, от самых красноречивых телепутиков, сколько у него врагов – за границами России и внутри страны. Он только не понимает, отчего власть с этими врагами цацкается, устанавливая, к примеру, стабильность там, откуда тов. Сталин вывозил преступников целыми селами в телячьих вагонах, а тех, кто не мог ехать, сжигал в сараях.

Внушенное одичание электората успешно проявляется и в рамках интерактивного опроса, когда генерал Макашов побеждает с крупным счетом своих вялых оппонентов, всего лишь громко и честно назвав имя главного врага – как при Сталине. Того самого врага, с которым власть месяцами борется в Басманном, Мещанском и прочих судах. Граждане недоумевают, когда в Кремле кропотливо пестуют штурмовиков для какой-то там борьбы с какими-то фашистами. Граждане не понимают, зачем не сказать открыто, кого будут мочить наши хунвейбины – интеллигенцию, оппозицию и т.п. Поэтому они тоскуют по сталинской простоте и нестеснительности, всячески поощряя монументальную пропаганду на местах.

Путин ничем не напоминает авторитетного грузина с трубкой, но сталинизм при этой власти носится в воздухе. Такой уж воздух у нас с тех пор, как подох вождь и учитель. Едва, как при Андропове, запахнет твердой рукой, граждане чуют перемену климата и готовятся к холодам. Самые социально активные из сталинистов откликаются с радостью, изо всех сил готовясь устрашить мир и сами перепугаться до смерти. Иные помалкивают. Интеллигенция и просто разумные люди с отвращением вдыхают запах новой параши.

Есть точка зрения, что задумано было иначе. Мол, замысел кремлевских мудрецов состоял в том, чтобы слегка подморозить страну, уставшую от демократических экспериментов. Для чего и понадобилось внести в общество легкое амбре державности: немного повоевать, немного придушить ельцинские свободы, немного пощекотать социум перышком по горлу. Однако у нас так нельзя – слегка. Нельзя слегка опустить, слегка припугнуть, слегка отравить газом. Атмосфера в обществе меняется мгновенно, полчища холуев заполняют все коридоры власти, толпы генетических рабов начинают изнемогать без плетки, и заросшие паутиной памятники сразу лезут изо всех углов. Теперь вот беда с ними, обступившими Кремль словно Вандея какая. Что там бюджет – стабфонда не хватит.