Скандалы имеют свое положительное значение - очищающее и укрепляющее, подобно прививке. После Уотергейта демократические нормы в США только укрепились. Публичное обсуждение "деяний" прелатов-педофилов в той Америке значительно подняло рамку моральных требований к священникам, что пошло на пользу католической церкви.

Свежий скандал вокруг скоропалительной отставки только что назначенного архиепископа Варшавского в конечном счете послужит на благо католицизма в Польше. Станислав Вельгус, до последнего времени епископ Плоцка, должен был заменить кардинала Юзефа Глемпа, покидающего кафедру архиепископа Варшавского. Едва появились известия о предстоящем назначении, как в Gazeta Polska появились сведения о том, что с конца 1960-х годов до января 1990-го святой отец служил осведомителем польских спецслужб под кодовым именем "Адам". Сперва Вельгус пытался отрицать факт своего сексотства, но после того как та же газета напечатала архивные документы польских спецслужб, хранящиеся в Институте национальной памяти Польши, он был вынужден подать в отставку, поставив тем самым в крайне неудобное положение Ватикан, продавивший его кандидатуру.

Скандал привлек к себе внимание всей католической Европы и в первую очередь Италии, Испании, Португалии, общественное мнение которых внимательно отслеживает все шаги нового папы римского, да и вообще крайне чувствительно к действиям Святого престола. Нечего и говорить, что в самой Польше события в церкви, занимающей исключительное место в исторической памяти народа и его национальной идентичности, вызвали бурю страстей и раскололи общество.

Но оставим полякам их дела. Имея вполне зрелое гражданское общество, независимые СМИ, не боясь дискуссий о своем прошлом, откидывающем тень в настоящее, они вполне способны разобраться в происходящем, найти выход, который позволит оздоровить церковь, прийти к взаимоприемлемому компромиссу.

Куда интересней сравнить ситуацию с российскими реалиями. Мы уже писали по поводу доклада президента Румынии Басеску о деятельности спецслужб в коммунистический период, что ничего подобного и помыслить нельзя в современной России. Абсолютно необходимый каждой посткоммунистической стране разговор о своем прошлом у нас так и не состоялся. Дискуссии оборвались после трех-четырех лет громких, но поверхностных обсуждений в печати. Общество в целом не пропустило через свое сознание жертвы и страдания совсем еще не далекого прошлого.

Как подсказывают восточноевропейский опыт и здравый смысл, подобный разговор должен касаться не только деятельности спецслужб и государственного террора, но и других сторон жизни общества, в том числе и проблем церкви.

В той же Польше, где коммунистический режим существовал в течение куда меньшего срока и не был таким кровавым, до 15% священников в той или иной степени сотрудничали с госбезопасностью. Понятно, что в СССР этот процент не мог не быть больше. Впрочем, это известно даже из той крохотной части документов КГБ, которые стали доступными в блаженное время послеавгустовской эйфории. Но стоило Глебу Якунину и Льву Пономареву увидеть хотя бы краешком глаза всю неприглядную картину сотрудничества высших иерархов православной церкви с режимом, как окошко захлопнулось.

Величие и святость "традиционных" церквей было решено не подвергать кощунственному исследованию. Столкнувшись с дефицитом общественной поддержки, новая власть ничтоже сумняшеся решила опираться на проверенные ценности, вне зависимости от их, извиняемся за каламбур, ценности. А всякие разыскания подозрительных диссидентов, их копания в грязном белье уважаемых иерархов этому не способствовали. В итоге власть при молчаливой поддержке общества наложила табу на вскрытие и обсуждение сотрудничества основных конфессий с тоталитарной атеистической властью.

Притягательность любой религии заключается не только в следовании традициям и внешней обрядности, но и в моральной силе ее представителей, так сказать, служителей культа. Как можно целовать руку пастырю, получать от него благословение, если в архивах КГБ он проходит под тем или иным агентурным псевдонимом? О какой исповеди и кому может идти речь, когда тайна ее столь цинично нарушалась?

Одно дело, когда церковь (это касается не только официального православия, а всех конфессий, чьи представители были в успешной "разработке" ГБ) покаялась за былые грехи сотрудничества с богоборческим государством, причем не поспешно, а с максимальным открытием правды, отдав себя на суд верующих, с отставками всех, кто запятнал себя тяжким грехом сексотства. Такой тяжелый путь самоочищения прошли большинство церквей Восточной Европы.

Другое - когда мы наблюдаем (в дни Рождества это было особенно явно) симбиоз чекистов и иерархов, в котором обе стороны ни в чем не повинились. Лубянка чтит Андропова, церковь - не видит причин стыдиться молебнов за здравие "отца народов". Довольные чекисты возвращают иконы, отстаивают длительные службы, получают благословение. Это, конечно, лучше, чем взрывы церквей и расстрелы священников и мулл, и при такой трогательной картине единения пастырей духовных и блюстителей интересов державы не хочется вспоминать былое, но оно, увы, никуда не исчезает.

Построенное на шатком фундаменте грозит развалиться в любую минуту. Благостное единение под лозунгами самодержавия, православия и народности - позавчерашний день для России. Да и вся эта триада фальшива сегодня - царь ненастоящий, православие напускное, народность давно утрачена вместе с лаптями. Когда такие люди, как Глеб Якунин, которые за право свободного исповедания веры прошли лагеря и ссылки, отвергаются и презираются обществом, а те, кто в те же самые годы делал карьеру не без помощи ГБ, в числе его кумиров, нельзя не задаться вопросом - устойчива ли, нормальна ли страна, где все это происходит?

Признак здорового общества - полноценная религиозная жизнь, свободная от государственного вмешательства. Но возможно ли добиться этого в России, где государство десятилетиями последовательно растлевало церкви? Где последние не видят проблемы в том, что продолжают зависеть от государства? Где паства не возмущается стукачеством пастырей?