Фоторобот, обвиняемый в убийстве Сергея Юшенкова, обрел имя, внешность, судьбу и уже вторые сутки сидит в СИЗО. Весь вчерашний вечер мы знакомились с его родителями и разглядывали на телеэкране лучшего министра обороны всех времен и народов, который своей знаменитой истерикой некогда вдохновил отца подозреваемого на письмо с угрозами депутату. Папаша тогда отсидел полгода. Молодой человек по имени Артем Стефанов якобы отомстил за отца. Такова версия, которую в эти часы раскручивает следствие по делу об убийстве.

Сразу отметим: фотороботов за все минувшие годы открытых убийств мы нагляделись уже предостаточно, а вот арест подозреваемого в первые же дни расследования – событие неординарное. Чаще доводилось читать о тысячах преступлений, раскрытых "попутно", в течение многих лет, покуда дознаватели брали след, но чтобы самого убийцу нашли да еще так скоро – это что-то небывалое. И дело тут даже не в том, что уже арестовали некоего парня, а в том, как оперативно эта информация была вброшена в прессу. Как раз накануне думского заседания, куда вчера потащили всех силовиков, – такое удивительное совпадение, такая скорость... Прямо не веришь удаче.

Размышляя всерьез об этой новости, испытываешь странное чувство, в котором слабая надежда (а вдруг?) вытесняется сильнейшей тревогой. Тревога конкретна и основана на старой истине – зло порождает зло. То есть не исключено, что происходит самое худшее: следствием подлого убийства стал арест невиновного. Это ведь там, у них, где-нибудь в старой Европе за незаконное задержание сами прокуроры могут пойти под суд или как минимум загреметь со службы. У нас, если верить девушке по имени Анна Гебель, которая считалась подозреваемой позавчера, следователи вели себя очень раскованно и грозили подсунуть задержанной наркотики прямо в ходе допроса. Ни черта не боясь, поскольку дело на спецконтроле и за отступление от ленинских норм им ничего не будет.

А самое главное, что заставляет сомневаться в мастерстве карательных органов, – человеческий и интеллектуальный уровень самого прокурорского начальства. О чем говорить, если в своем вчерашнем выступлении в Думе генпрокурор Устинов заявил, что узнал об аресте Стефанова из газет. Чего ждать, если тот же самый Устинов ухитрился несколько раз, читая по бумажке, уверенно назвать погибшего депутата именем украинского экс-премьера Ющенко. На что надеяться, если его зам Колесников посмел оскорбить убитого, сообщив публике, что "это преступление не является политическим", а "просто надо меньше грабить и воровать". Что способна раскрыть организация, возглавляемая такими спецами, страшно даже помыслить. А про то, что сыновья должны мстить за отцов, наши прокуроры знают уже давно, еще от коллеги Вышинского. Старая добрая традиция, отработанная метода.

Повторюсь: версия следствия доверия не вызывает, но это не значит, что ее нужно сразу отбросить, едва вглядевшись в лицо Колесникова. В жизни всякое бывает, и даже в полуфашистском государстве случаются убийства из мести – впрочем, с тем же грачевским душком. Однако про наше государство мы знаем не только то, что здесь убивают. Мы знаем еще, что означает для начальства директива первого лица – взять на особый контроль. И как реагируют господа министры, когда под ними шатаются кресла. С панической оперативностью.

Сергея Юшенкова, который не был влиятельным политиком и не занимался бизнесом, очень любили. Его любили друзья, его любили журналисты – он был открытым, светлым, остроумным, обаятельным человеком. Оттого это убийство так потрясло общество, отраженное в зеркале прессы. Оттого силовики по первому зову побежали в Думу (как правило, они слишком загружены и не принимают приглашений, ссылаясь на занятость) и гласно опечалился президент. Оттого так торопятся следователи, подгоняемые начальством, которое ловит убийцу Ющенко. Оттого такая судорога сотрясает силовые ведомства. Оттого таким дешевым пиаром пахнет арест юноши, чью фотографию мы второй день напряженно сличаем с фотороботом. Он? Не он? Сходством эти карточки не блещут. И на "кавказца", про которого нам твердили на другой день после преступления, не похож никто – ни сын отсидевшего Стефанова, ни размноженный на ксероксе безымянный убийца.