2 сентября, если ничто не помешает, президент Путин встретится с женщинами из комитета "Матери Беслана". Он совершит "грязный политический шаг", как выразилась Сусанна Дудиева, председатель этой организации. Тем не менее диалог должен состояться: после некоторых колебаний бесланские матери приняли решение приехать в Москву.

Кажется, обе стороны совершают ошибку. Путин и его советники напрасно полагают, что эту встречу можно будет провести по одному из сценариев, известных нам из времен "Курска" или разгрома НТВ. Тогда, выступая перед родственниками погибших моряков, Владимир Владимирович имел в своем распоряжении доводы, которые казались убедительными. Например, о состоянии флота он мог говорить так: я в этом не виноват и готов вместе с вами занять место в зале и выслушать адмиралов, которые довели нас до такого состояния. А встречаясь с уникальным коллективом телевизионщиков, Путин откровенно глумился над ними. Пытался вербовать отдельных звезд, радостно демонстрировал власть и от души наслаждался властью. Коллектив был обречен, все про это знали, президент решил напоследок заглянуть в глаза журналистам, покалякать с ними ни о чем и отпустить с богом. Номер удался: подробности см. в известной книге Виктора Шендеровича.

На сей раз у Путина нет ни аргументов, ни власти, да и вербовать некого. Это его война, в которой Россия расплачивается жизнью своих детей за дуболомную политику на Кавказе. Это его методы освобождения заложников: стрельба из танков и огнеметов по школе, где на одного террориста приходится 40 детей. Это его стиль политического руководства: использовать теракт для дальнейшего укрепления личной вертикали. Но как бы ни велика была его власть, он абсолютно бессилен перед бесланскими матерями. Он ничего им не хочет, не может и не смеет предложить. Все, что умел, он для них уже сделал.

Сусанна Дудиева и другие приглашенные в Кремль не питают особых иллюзий по поводу этой встречи. Они так и говорят: "Мы поедем, чтобы сказать, кто виноват в этой трагедии и, в частности, сказать о том, что виноват в трагедии президент Путин". Но в глубине души, на самом донышке отчаянья, должно быть, сохраняется надежда: узнать.

Узнать, что случилось на самом деле. Узнать, почему случилось. Узнать, как такое могли допустить: осатанелый штурм школы, набитой людьми. Узнать, что скрывалось за этой осатанелостью: бездарность спецслужб или умело организованный хаос с целью свалить всю вину на террористов и местных жителей. Узнать, отчего столько вранья окружало и окружает Беслан. Буквально с первой минуты, с "подсчета" заложников и до сегодняшнего дня. Узнать главное: кто виноват в том, что погибли их дети. Конкретно: имена, должности, явки. Только не надо про бандитов и про осажденную крепость. С бандитами все ясно. Неясно все остальное: про захват школы, про спецслужбы, про Патрушева и Путина.

Они заблуждаются: Путин им вряд ли ответит хоть на один вопрос. Он никого не выдаст. Конечно, для такой встречи приберегается некий эксклюзив, о котором своевременно известит прикремленная пресса. Что-нибудь удивительно новое про "Аль-Кайду", про Басаева или про Запад. Приберегаются, возможно, деньги, хотя и с осторожностью: эффект может оказаться противоположным. Год назад президент не счел нужным попросить прощения у живых и мертвых; теперь, глядя в лица бесланских матерей, наверное, скажет эти давно уже бессмысленные слова. А больше ничего не будет.

Они расстанутся, жалея, что согласились на эту встречу, – государство и народ. Россия, которая убивала, с Россией, которая погибала, едва ли договорятся о чем-нибудь. Эти люди с разных планет, говорящие на разных языках, просто не поймут друг друга. Ослепшие от горя не будут услышаны глухим от рождения. Грязный политический шаг не оставит следа на земле.